В жизни всегда есть место для грустных моментов, и именно с одним из таких пришлось столкнуться Люсиэлю: GFX/GIS сообщили о необходимости его возвращения – хоть и временного, – в Корею, что означало невозможность вести дальнейшую работу на WOOHP; Джерри, разумеется, отнёсся к тому с пониманием ( «Возвращайтесь быстрее, юноша.» ), а вот преподнести новость трём шпионкам оказалось куда сложнее. И ладно, окей, его голос дрожал совсем немного, когда Кловер смотрела на него искренней заинтересованностью, видимо, ожидая привычной усмешки и судьбоносного «кчау!»; и она в лице сразу меняется, стоит Севену закончить фразу, выдохнуть коротко и стянуть с носа очки, принимаясь остервенело тереть стёкла рукавом красной толстовки.

[indent]  [indent] Впрочем, пустых обещаний он тоже не даёт.
[indent]  [indent] Впрочем, она и без того знает, что за штука такая – жизнь секретного агента.

Молодая девушка в голубой униформе «Korean Air» мягко улыбается и чуть вперёд гнётся, желая ему доброго дня, на что парень выдаёт кислую улыбку и скомканное «благодарю». Как и ожидалось, в эконом-классе обнаруживаются дети, и про себя он мысленно благодарит Всевышнего: ведь кто, как не он, создал «бизнес» для отдыха более состоятельных граждан? И хоть Седьмой пользовался подобными человеческими благами крайне редко – в конце концов, он ведь не мистер Джумин Хан, имеющий под рукой парочку вертолётов и собственный лайнер, – но заслуги интуиции здесь тоже имели место быть. Хоть что-то приятное за последние несколько часов.

Ноги болят после длительного перелёта, сомкнуть глаз так и не удалось, а все возможные фильмы-сериалы (или хотя бы остатки работы) в закромах памяти ноутбука либо закончились, либо потеряли для Чхвэ актуальность вовсе. В Инчхоне его встречает неизменный Вандервуд, пригнавший для Севена одну из его «деток», но на столь щедрый жест парень отзывается коротким кивком и усталым «иди за руль» – получаса сна ему вполне хватит, чтобы восстановить силы.

Сеул встречает его ночной прохладой и лужами на ровном асфальте дорог.

Он не помнит следующие четыре дня – рассвет сменялся закатом точно так же, как символьные строки под пальцами, а количество упаковок с десятком банок газировки уже давно перевалило за семь; он живёт где-то между: между домом и штабом, между тишиной родных стен и редкими уведомлениями чата RFA, между мерзким ливнем и переменной облачностью.

[indent]  [indent]  [indent]  [indent] сегодня в сеуле будет дождь.   [indent]  [indent] 07:15
[indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent] удалить

От них ( от неё ) ничего не слышно, и Севен совсем не волнуется – то попросту где-то за пределом рабочего алгоритма, – и исправно удаляет все черновики сообщений: начиная банальным «привет» и заканчивая сообщениями о погоде. Ему совсем не интересно, кого снова уложила на лопатки Алекс, или получила ли «A+» за контрольную Сэм, и уж тем более не волнует новая шмотка Кловер, но вот Джерри мог бы и поинтересоваться его делами, просто так, ради приличия, он же, мать его, британец!

Но вот Семь-Ноль-Семь почему-то не додумался поинтересоваться возможностью удалённой работы. Тоже – просто так, ради приличия.

К концу недели он всё ещё перебивается сомнительным сном (самый длинный промежуток – сорок три минуты), накатывающей апатией и отсутствием желания выходить из дома. Вандервуд говорит, что так дела не делаются, и Севен не может просиживать зад на системах вечно, но, собственно, именно тем Севен и занимается. А если не занимается, то пьёт кофе с характерным привкусом сожжённых в адском пламене зёрен. А ещё он сидит на крыльце дома в домашней футболке, обнимает кружку пальцами и пытается переключится – с шумов процессора на ветер, лавирующий меж кронами ближайших деревьев; с десятка «важных» задач на всего одну, и, возможно, именно потому мобильный из заднего кармана снова оказывается в руках: экран при разблокировке услужливо выводит профиль с тремя эмодзи клевера вместо имени.

Люсиэль ведёт плечами от холодного порыва ветра.

[indent]  [indent]  [indent]  [indent] сегодня в сеуле будет дождь.  [indent]  [indent] 20:19
[indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent] отправить

[indent]  [indent] ты что?……. [indent]  [indent] 20:25

Люсиэль ещё какое-то время тупо пялится в телефон, и с каждой секундой мерзкий кофе, плохая погода и апатия отходят на второй план. Парень перечитывает скупые строки, потом пролистывает диалог выше – она писала ему всё то время, пока он безвылазно работал, – и вновь возвращается к концу. Через три минуты приходит сообщение о том, что его будут ждать в Инчхоне, и то окончательно сбрасывает с Севена какие-либо оковы:

Кловер прилетела. Кловер, чёрт возьми, просто взяла и прилетела в Сеул. Даже намёка на то никакого не было, ни малейшего, Люсиэль думал, что просто быстрее закончит и вернётся – сам. А тут на тебе.

Пересохшие губы растягиваются в болезненной, но какой-то донельзя радостной улыбке, телефон вновь занимает своё место в кармане, а оставленная в сторону кружка с дымящимся напитком так и остаётся на крыльце в одиночестве, пока парень едва ли не бегом возвращается обратно. Наверное, надо привести себя по-настоящему в порядок, а не просто наспех переодеться и пригладить взлохмаченные волосы; наверное, надо что-то сделать с синяками, что залегли под глазами, но девушка видела его и в худшем состоянии, а строить из себя невесть что – глупо и бессмысленно. Седьмой хватает бумажник, телефон, ключи от дома и от первой попавшейся машины, и уже собирается было спуститься в гараж, да только останавливается у самой двери и хлопает себя по лбу звучно – вряд ли Кловер оценит холодный дождь, что превратит её волосы и вещи в жалкую пародию на тот самый вид девушек из мелодрам, когда фильм уже подходит к концу и всё катится к чёртовой матери; Севен, впрочем, и сам будет не в восторге.

[indent] [indent] банановое молоко lololol Я буду где-то минут через сорок! [indent] 20:43

Для него это не типично, где-то за гранью понимания: Чхвэ асоциален, предпочитает в большинстве своём тихо сидеть дома или наблюдать на дистанции, но только посмотрите – вжимает педаль газа в пол, следит по навигатору за проблемными участками дороги и подпевает какой-то девчачьей группе, что весёлыми голосами из динамиков пели о тёмном небе и ярком шоу, готовясь зажечь огонь. Для него это не типично: у него ведь есть друзья здесь, дома, а Totally Spies ведь другие, не они, да и без какого-либо намёка на продолжительное существование рядом с ним – об этом Севен говорил Джерри, напоминал, что как только ему скажут сворачиваться, он тут же уедет и забудет о WOOHP; старик, конечно, не дурак, и сам догадывался, что именно тем всё закончится, но уж слишком эмоционально прощался, когда парень заявил, что должен будет уехать на пару недель, но уж слишком крепко сжимал его ладонь, и от того у Севена немного скручивало где-то внутри. Он приходит и уходит, никогда не задерживается в жизни случайных знакомцев, никогда никого не подпускает ближе нужного.

А теперь в аэропорту его ждёт Кловер. И Семь очень надеется, что не сорвёт голос, пока будет кричать их дурацкое « кчау ».

Он не-много задерживается – сорок минут превращаются в час, – но надеется, что не слишком напряг этим девушку: в Инчхоне достаточно много мест, где туристу можно провести время, не говоря уже о капсульном отеле, дающем возможность отдохнуть и привести себя в надлежащий внешний вид. Он не-много задерживается – на парковке, как и всегда, слишком мало места, и в итоге встать приходится куда дальше, чем находился вход в терминал; Люсиэль, впрочем, бежит – кроссовками белыми прямо в лужи, извечная куртка нараспашку, зонт зажат в руках, но совсем забыт. Люсиэль, впрочем, мнётся нервно, когда досмотр проходит, стирает с подбородка дождевые капли и, припомнив последнее сообщение Кловер, направляется в сторону магазинчиков со сладостями, что располагались ровным рядком, приковывая людские взгляды яркими витринами и гостеприимно распахнутыми дверьми.

От большого пальца на сенсорном экране остаются мокрые разводы.

– Скажи, что ты не забыла про моё банановое молоко? – выдыхает, едва гудки на том конце прерываются; выдыхает и совсем не скрывает улыбки в голосе – привычной такой, с явным налётом лукавства, какой улыбался всегда и всем без исключений. – Я как раз у «сладких магазинов» стою, ты далеко ушла?