серые коридоры из под разноцветных линз
Из Могильника часто выходят вперед ногами или в Наружность. Никто не знает, что страшнее. Все считают это проклятым, бесконечно опасным местом, из которого не возвращаются. Не всегда, но ощутимо часто.
И редко под руку. У Рыжего, теперь уже Рыжего, была Рыжая, чтобы выходить под руку вместе. В отличии от забавного мальчишки, до сих пор есть. Им не нужен серый волк, — смеется без слов Рыжий, и обида вовсе не щемит где-то под ребрами. Вовсе нет, незачем. Рыжий теперь может выходить на своих двоих.
Об ушедших в могильник не часто говорят — не о тех, кто проводит там большую часть своей жизни, выходя из него лишь на очень короткие каникулы и всегда возвращаясь. Рыжий такой. О Рыжем не говорят, о Рыжем — Смерти — забывают, с легкостью перешагивая порог, с новыми знакомыми, оставив в памяти насмешливый оскал и даже не махнув на прощание облезлым хвостом. 
Знакомства Могильника там же и остаются, да?
Это нормально, абсолютно нормально.
Это почти не обидно, у каждого своя жизнь, у каждого свои приоритеты.
Это почти не обидно, потому что у него есть Рыжая, потому что теперь, у него есть стая. И именно теперь, когда что-то в его жизни начинает входить в свою колею (да ладно, вовсе нет) тени могильника вновь скалятся и поджидают в углах разноцветных коридоров.